Кто знает, какая по счету судьба в этом калейдоскопе мнений, привела двух убийц к старому поместью. Быть может, все это только шутка совпадений в бесконечной цепочке мгновений, цепляющихся друг за друга с маниакальной настойчивостью? Или все происходит по чьей-то воле, по желанию какого-то безумца? Или даже ничего этого нет, а образы рождает подсознание только что принявшего дозу наркомана, которому до смерти осталось ровно пятнадцать чертовых секунд? И выложенная плиткой дорожка могла привести совсем к иному крыльцу, к дверям, что скрывают за собой пропасть. Повернуть немного раньше, и в чьем-то стоне прибавилось бы боли, да только есть ли в изысканиях смысл. Так или иначе, действия продолжались, не спрашивая на это разрешения участников событий.
Вдыхая сигаретный дым, Рем наблюдал за тем, как его друг, теперь уж без кавычек, убивает металлический замок, что был преградой к цели. Всего несколько секунд вгрызалась в него ржавчина, обращая в тлен. По сути, что человек, что вещь – так все похоже. Фантомные воспоминания не часто посещали воспаленное сознание маньяка, но сейчас, когда рыже-кровавый цвет смешивался с белыми обрывками тумана, ему вспомнилась совсем другая сцена, совсем другие время и реальность. Одна только возможность существования подобной картины с паутинкой мельчайших трещин на неровной поверхности полотна могла быть поставлена под сомнение, если бы так явно и четко не мерцали вкус… запах… ощущения чужого горя и вечного соперничества, что уйдет, только когда погибнет один из них… или же оба.
Но, дрогнув, видение исчезло, распахнулась дверь. Ничего не слышно, будто звуки, испугавшись двух теней, бежали в страхе, прятались в укромных закутках того, что существовало на самом деле и того, что крылось где-то в глубине заблудших мыслей. Проникнув внутрь, Рем чуть было не повернул назад. Здесь царствовала женщина, в этом не было никаких сомнений. Он чувствовал ее… В предметах крылась ее суть. Блестящие осколки сна, дарует полночь лишь одна. Отчего-то вспомнилась эта строчка из еще ненаписанного стихотворения. Незрячий Андраш не мог видеть того, что видел Александр. Нет, вермис не колебался. Он никогда не дал различий между полами. Вот только здесь должно быть все красиво, нужно раскрыть свои мысли, выпустить на волю безумие, и стальные спицы воспоют о безукоризненном облике смерти, у которой так часто женское лицо. Время. Оно ревновало вечную вдову в черной вуали к своему бескрайнему течению. И, если с мужчиной все было так просто, безудержно, но все же быстро, то здесь эстетика важней всего. К тому же все так сложно. Рем мог положиться на вероятность того, что дом покинут, пуская на несколько часов, но нет…
Чьи-то шаги разрушили надежду. Андраш сроднился с тенью, призывая к этому и своего спутника. Без возражений Александр последовал его примеру, ведь так хорошо жить в темноте он не умел. И лишний шум. К чему он нам? Чужие мысли ударили по сознанию. Довольно неожиданно. Очень редко Рем вспоминал про свою способность воспринимать эмоции людей. А здесь, сейчас это проснулось так внезапно… Усталость, ноющая боль и раздражение. Все как-то смазано, четкости нет. Сам того не замечая, Рем выронил уже успевшую почти догореть сигарету на пол. Красноватым отблеском легла она на ковер… И замерла, словно змея, готовая укусить в любой момент…
Это ребенок… всего лишь мальчик, не успевший стать мужчиной и, возможно, уже не ставший им никогда. Не хозяин, скорее слуга. От него пахло застарелой страстью, будто в свои молодые годы он уже успел постичь все секреты плотских утех. Если бы лич не выступил вперед, отбирая у мальчика волю, то Рем убил бы его, просто свернув шею. Из сострадания, из невозможности терпеть это ужасающее несоответствие. И, что еще хуже, имея за спиною мертвеца, мальчонка таращился на Александра. Загнанный зверек, но даже в этом взгляде читалось отвращение к внешности маньяка. Что скрывать? Вермис всегда болезненно воспринимал такие вот намеки на собственное уродство. Полученная еще в детстве рана так и не закрылась, а с годами даже наоборот стала кровоточить еще больше. Золотые кольца, продетые в углы рта Рема, натянули кожу, когда маньяк улыбнулся своей жуткой улыбкой юному слуге.
- Еще один такой взгляд, и ты останешься без глаз. Весьма ощутимая угроза. Ее хватило, чтобы паренек, наконец, оторвался от созерцания Ремфана…
Что я слышу? Мы тебя отпустим? Как давно, Андраш, ты стал врать своим жертвам? Подумал маньяк, подымаясь на второй этаж вслед за своим другом. Темноту, словно путеводный маяк, освещал тусклый дрожащий огонь свечей в несомом слугой канделябре. Свет то и дело прерывался, стоило силуэту Андраша немного сместиться. В молчании Рем шел за ними… Голод тупой и жаждущей волною вновь вторгался в его сознание. И вермис, даже если бы и хотел, ничего не мог с этим поделать. Но в том-то все и дело, что останавливаться Ремфан не желал. Та секундная задержка у входных дверей ничего не значила. Это все осталось в прошлом. А пока маньяку доставалось только немного отдаленного страха мальчика, оставляемого им в отпечатках вспотевших ладоней на деревянных перилах.
Новые двери… Не такие дикие, как те, что охраняли вход. Из-под них лениво выплывал сладковатый запах благовоний. И почти неразличимое, но… присутствие… Притворились двери, свет, повинуясь неровному дыханию, погас. Но там была та, чьим властвованием был наполнен весь этот дом. Словно Афродита из пены морской, появлялась она из бархатного плена. Светлая, почти белая кожа, темные волосы в манящем контрасте. Завораживающее зрелище…. И Рем узнал ее. Пелена памяти расступалась. Веселье похоти, порочный круг и звонкий смех… Но дальше все так смутно. Вермис помнил лишь образ, но что скрывал он, ускользало от Ремфана.
- Те, с кем ты поделишься своим богатством. Хриплый голос Александра разбил очарование момента. Неясное, гнетущие чувство зарождалось в его заложенной душе, требуя свободы, терзая его своей необходимостью. В одно лишь мгновение маньяк мог оказаться почти что рядом с Ануш, но он стоял на месте. Иглы из холодного металла уже были в его руке. Безумец, но безумец сумасшедший. В голубых глазах вермиса проскользнула ярость и нетерпение. Неопределенность разрушала оковы даже лучше чем вкус крови. Заметив движение девушки назад, Александр отрицательно покачал головой, намеренно показывая ей, как хищно блестит его подруга-сталь.