Cello
Солнце светило нестерпимо ярко, било по глазам, заставляя прятаться под широкими полями шляпы. Кругом стояла невыносимая жара, от которой поникли головки пышных кремовых роз и пожухли лепестки плотоядных водяных лилий в пруду. Несмотря на это неудобство, его величество в окружении нескольких придворных наблюдал за игрой в воланы, происходившей на лужайке парка. Участники пикника лакомились дичью и паштетом, обильно запивая большим количеством вина. Юная барышня с напудренной до морозной белизны прической, чей туалет состоял только лишь из короткой сорочки на лямках и чулок с атласными подвязками, словно молодая козочка прыгала смеясь по коротко остриженной траве. Ее партнер – молодой человек с золотистой шевелюрой был полностью обнажен, за исключением кокетливо повязанной на левом плече голубой ленты. Поджарое и гибкое тело лоснилось от масла, которым того специально смазали, чтобы в движении было видно всю красоту рельефных мышц.
Неподалеку играл камерный струнный оркестр. Его величество король Порока как обычно скучал, к тому же, откровенно фальшивил виолончелист. Эффутуо полагал, что бессмертные творения Далль'Абако так уродовать нельзя. Но пока перед глазами мелькала округлая попка «козочки» и до тех пор, пока с лучезарной улыбкой юноша подавал ей волан, с гневом можно было повременить. Оба игрока были страсть как хороши. Зрители комментировали игру томными вздохами, восхищенными возгласами. Женщины во все глаза глядели на красавца с ракеткой, подобного Аполлону, мужчины любовались юной прелестницей и каждый раз застывали в немом очаровании, глядя, как она наклоняется, чтобы подать партнеру волан. Были и те из дам, кого интересовала «козочка» и пара кавалеров, бросавшие недвусмысленные взгляды на резвого жеребца.
В изыски струнного концерта вплеталось птичье щебетание, однако виолончелиста это не спасало. Рано или поздно терпение заканчивается.
Эффутуо жестом подозвал охранников, чтобы те привели недотепу. Музыка смолкла и остановилась игра. Смешки и вздохи стихли, чтобы возобновиться потом, но уже по другому поводу.
Виолончелист – худой и нескладный лысоватый мужчина лет сорока предстал перед его величеством незамедлительно. Похлопывая себя по бедру ракеткой, девица скривила недовольную мину, молодой человек, ползая в траве, искал случайно обороненный ею волан.
При виде Эффутуо виолончелист сгорбился, промямлил извинение, склонил голову, разглядывая, как между травинок ползет толстая, ярко-желтая с синими глазками гусеница.
- Может тебе выдать другой инструмент? – усмехнулся Эффутуо.
- Нет, ваше величество.
- Нет? – тонкие пальцы выбили дробь на подлокотнике плетенного кресла.
Виолончелист отрицательно мотнул головой.
- Ты портишь гармонию, - вздохнул король Порока. – Разве так варварски можно обращаться с музыкой?
Повисла тишина, нарушаемая только щебетом маленьких садовых птах. Музыкант покачал головой. Гусеница уползла прочь, растаяв в траве.
- Но я знаю, как это можно исправить. Говорят, что человеческое тело самый лучший инструмент. Может быть, тогда ты перестанешь быть фальшивым, как думаешь?
Ответить горе-музыканту не дали стоявшие у него за спиной любители выкручивать руки. Продолжилась игра в воланы, но с музыкой, похоже, на сегодня пришлось повременить – ее заменили большим количеством вина и паштета. Отираясь у ног, странная помесь персидской кошки и пекинеса подбирала крошки, выпадавшие из рук или ртов веселящихся господ.
Безумные идеи посещали разум его величества довольно часто в виде мимолетных прихотей, о последствиях которых он никогда не сожалел. Результатом большинства этих решений были забавные случаи, которые Эффутуо потом мог без всякого приукрашивания рассказывать своим детям и внукам, будь у него таковые. К сожалению, а может быть к счастью, его порочнейшее величество был единственным в своей королевской династии.
Так, например, появлялись диковинки в кунсткамере, которые Эффутуо с гордостью демонстрировал гостям.
Прошла неделя, что в этом странном мире было понятием весьма условным.
Новый день был почти точной копией того, в который случилось злоключение виолончелиста. Стояла все та же невыносимая жара. Щебетали птицы. Юноша с напудренной до морозной белизны прической, чей туалет состоял только лишь из короткой сорочки на лямках и чулок с атласными подвязками, словно молодой козлик прыгал смеясь по коротко остриженной траве. Его партнерша – молодая женщина с золотистыми локонами волос была полностью обнажена, за исключением кокетливо повязанной на левом плече розовой ленты. С осиной талией, гибкое тело лоснилось от масла, которым ту специально смазали, чтобы в движении было видно всю красоту. Подавали молодого теленка и перепелов в вине. Жадно вцепившись в кость, гибрид персидской кошки и пекинеса довольно урчал, где-то под плетенным креслом одной из дам.
Под торжественные аплодисменты, поклоны и вздохи восхищенному взору его величества и множества придворных предстало поистине удивительное в своем совершенстве творение: выпотрошенное, обезглавленное и лишенное конечностей тело бедняги виолончелиста, которое мастер обработал и перекроил таким образом, чтобы разместить гриф. Под ребрами были вырезаны специальные отверстия нужного размера, обеспечивающие инструменту должное звучание. Там, где когда-то были гениталии, теперь находился стальной шпиль, которым инструмент, поместив его между колен, почти нежно прижав к себе, опирают о пол. К чудесной виолончели прилагался чудесный смычок. Прикосновение к струнам вызывало густой, гулкий звук, похожий на человеческий стон. Когда-то бесталанный виолончелист теперь являл собой венец гармонии и буквально пел всем телом.
Стоит ли говорить о том, что с тех пор Эффутуо был всегда доволен звучанием своего камерного оркестра и тем, как исполняли произведения незабвенного Далль'Абако?
Отредактировано Эффутуо (2010-02-01 17:35:23)