Алайну было глубоко и изысканно плевать на происходящее, он лишь с тайным чувством эстетического удовлетворения рассматривал плетение кружев на свету и чему-то улыбнулся. Холодно улыбался. Любой, кто замечал это либо тихо сходил с ума, либо в панике убирался куда подальше. Разумеется, статус Алайна обязывал сделать хоть что-то, но ему не хотелось. Эта новая забава и развлечение приносили ему несказанное удовольствие, а то и дело мелькающие паучки, сбивали с толку, поселяя  в глубине ледяной души какое-то странное неясное чувство.
Это было фантастично и неправдоподобно и в очередной раз прогуливаясь по опустевшему театру он попытался поймать одного из паучков, увлекаясь погоней именно в человекоподобном обличие, забывая на время о своей звериной ипостаси. Ловить шустрое существо оказалось делом неблагодарным, но занимательным и он увлекся, словно как в юности увлекался новым способом разделки человека в особо жестокой форме.
Легкая изморозь оставалась в переулках темного коридора, а льдистые голубые глаза оборотня были наполнены лихорадочным блеском азарта, кто бы мог подумать, что сам владелец театрального Вавилона будет гоняться за вредителями, причем не в стремлении их изничтожить, а скорее рассмотреть поближе и понять, что это за существа. Но совершенно неожиданно он потерял из вида мохнатое тельце своей жертвы и, выпрямившись, отряхнул лезвия своих рук.
Следовало что-то все же сделать с ними и лучшим выходом ему виделась тотальная заморозка этих мест, но пока он медлил с этим, осознанно срывая предстоящую премьеру и размышляя над новым набором актеров и актрис более устойчивых к неожиданностям этого мира. Еще более впадая в странное состояние юности создал на ладони прозрачный ледяной шарик, вдумчиво созерцая его и лишь много позже, сумев рассмотреть отражение в нем странного существа, которое находилось в этом же коридоре. Алайн лишь чуть усмехнулся, понимая, что совершенно случайно натолкнулся на разгадку данного феномена.

Это было похоже на комическое и феерическое выступление на сцене. Странное существо с авоськой, видимо папочка этих паучков, собирал их… мог бы и раньше прийти. Хотя нет, раньше не надо было, иначе я бездарно провел бы время. Легкая злость в глубине фиалковых ледяных глаз, вызванная непонятно чем, молчаливо поджал бледные губы, наблюдая за ним. Плохо собирает паучков, плохо и так неосторожно. Вновь хмурит брови, скрещивая руки на груди и уж совсем верхом этой нелепицы были слова арахнида.
– Да, я им рассказал. Уж извини, я и понятия не имел, что они ломанутся жить к тебе.
- Что простите? - изысканно прорычал, сдерживая вспышки гнева и с жадностью созерцал того самого паучка, который был теперь так близко. – Это ваши существа? Так забирайте их, причем здесь мой театр и я в частности?
Чуть дернулся едва заметно, увидев, как вновь мохнатые тельца рассыпались в разные стороны, так забавно торопясь забиться подальше от разгневанного арахнида.
Он что возился с ними как с детишками, воистину странно так, тут уже более похоже на мамочку. И вообще о чем я думаю. Вновь легко поморщившись Алайн уж было собрался идти далее по своим делам, как бы невзначай забывая про забившихся в углы пауков.
- Ах да, это частные владения и я попросил бы Вас удалиться, в противном случае вам помогут, - бесстрастно, но пока довольно вежливо отозвался он, скользя равнодушным взглядом по телу незнакомца, порой даже подмораживая детали его одежды. Легкая головная боль тисками сжала виски, лишние эмоции действовали разрушительно на него и потому он желал как можно скорее удалиться в свои покои и подумать уже завтра над тем, что делать с этой внезапной напастью на театр. Тяжелый шаг его сапог, отстукивающий неумолимость палача, чуть раздраженного и объятого непроницаемым холодом.