Иногда случается такое, что просто и представить невозможно, особенно, если у этого «такого» выходной. Сегодня Элисон впервые за долгое время покинула белейшие стены лазарета, чтобы хотя бы немного отдохнуть от бесконечных забот о благе страдальцев, надежно упрятанных в палаты больницы. В последнее время старшая медсестра маялась весенней тоской, все дольше задерживаясь у старательнейшим образом вымытых окон своего кабинета. Тяжело признаться, но девушка и сама не знала, чего же хочет от безукоризненного покоя.
Наконец, в одно прекрасное утро Элисон неожиданно и очень даже удивительно для себя и всех окружающих, включая персонал лазарета, пациентов, и даже медицинских пегасов, объявила за чашечкой крепкого чая с мятой, что берет выходной. Известие это прокатилось по лазарету, сродни смывающему все в пучину морскую цунами. Крылатых коней пришлось в срочном порядке отпаивать валерьянкой, а больных связывать смирительными рубашками. Остальные медсестры вместе с санитарами, санитарками и грузной мадам в розовом чепчике, сидевшей на регистрации попросту закатили радостную попойку, щедро наливая в пробирки и колбы медицинский спирт и закусывая чем-то из многочисленных передачей от родственников пациентам лазарета, как только за «Железной Элисон» закрылась дверь.
Сама же старшая медсестра, а по совместительству и зам. гл. вр., что в переводе заместитель главного врача, верила в лучше, в приподнятом настроении седлая единственного непьющего престарелого пегаса, продолжающего сохранять отменную выправку даже в такой ситуации. Амфибрахия тоже уже давно мучила тоска по яркой жизни, но он старался не подавать вида, угрюмо хрустя сухарями, которые с недавних пор почему-то перестал любить. Так что поездку конь воспринял очень даже хорошо, можно сказать отлично. Пока Элис не пояснила ему, что лететь придется в Хаос, потому что… Ну, логика такая понятная у девушки. Что же делать? Ответ напросился сам собой. Лететь немедленно!
Несколько часов спустя.
Парк развлечений двадцать четыре часа в сутки радовал посетителей громкой музыкой и обилием ярких цветов, поднимающих настроение, как столбик термометра в особенно знойный летний полдень. Но на этот раз время уже склонялось к густому, словно карамель, вечеру, а, может, даже и к ночи. Приятный сумрак оттенка чая немного скрадывал буйство расцветок каруселей, ни на секунду не останавливающих свой бег. Повсюду слышался пронзительный смех и прямо-таки ощутимое физически рецепторами веселье. На чертовом колесе, раскрашенном в приятный глазу психоделический ромбик, взлетала ввысь очередная партия населения Лабиринта, поддерживая всеобщие хиханьки громкими вздохами. Громко топоча по земле, скакали по парку клоуны с безумными глазами, одаривая прохожих шариками, подозрительно напоминающими что-то такое…
Ооой. Элисон достался розовенький такой, глянцевый и в целом довольно милый. После одного хорошего знакомства девушка перестала отгораживать себя от окружающего мира непробиваемой стеной, но все равно привычки брали свое, и медсестричка немного покраснела, принимая из руки клоуна подарок. Тот хохотнул и побежал в направлении к карусели, у которой вместо привычных лошадок оказались обнаженные тела в недвусмысленных позах. Элисон потупила смущенный взгляд, стараясь не думать о приличиях, потому что здесь они все равно были бесполезны.
С некоторой долей не желающей исчезать скованности медсестричка присела на свободную скамейку и развернула честно выигранный в тире леденец кислотно-зеленого цвета. Сладкое вредно для зубов! Сладкое портит фигуру! Бу-бу-бу! Надоело! С чувством решимости девушка попробовала конфету, оказавшуюся яблочной до невозможности. Лишь бы не химические соединения, вредные для организма. Привычно подумала Элис, но возвращаться к своей роли не хотелось.